До Колапинто: история последнего аргентинского гонщика Формулы-1

Аргентина – страна, которая добилась больших успехов в первые годы чемпионата мира Формулы-1. Лучшим примером этого является Хуан Мануэль Фанхио, завоевавший пять титулов чемпиона мира в период с 1951 по 1957 год.

Хосе Фройлан Гонсалес также вошел в историю, став первым человеком, выигравшим с «Ferrari» на Гран-при Великобритании 1951 года. Он также закончил сезон 1954 года на втором месте после своего соотечественника Фанхио.

В то же время для многих гонщиков не было ничего необычного в том, чтобы попытать счастья в Формуле-1 только на своем домашнем Гран-при. Благодаря Гран-при Аргентины, который был в календаре до 1960 года, 15 из 22 аргентинских гонщиков, выступавших в высшем классе, дебютировали в первом десятилетии Ф1, почти 70 лет назад.

Из оставшихся семи гонщиков лучшим оказался Карлос Ройтеманн. Он выступал на высочайшем уровне автоспорта в течение десяти лет, приняв участие в 146 Гран-при, одержав 12 побед, 45 подиумов и заняв второе место в 1981 году, отстав от Нельсона Пике всего на одно очко. Он умер 7 июля 2021 года.

Полностью потеряв мотивацию после незначительного поражения, Ройтеманн повесил шлем после всего лишь двух гонок в сезоне 1982 года. Он остается последним гонщиком, спевшим национальный гимн Аргентины в Ф1, хотя он и не был последним представителем южноамериканской страны.

Лишь в 1998 году другой аргентинец провел полный сезон в Ф1: Эстебан Туэро. Восьмой самый молодой гонщик в истории, когда-либо принимавший участие в гонках Гран-при, хотел продолжить карьеру в «Minardi» в 1999 году, но в конце концов вернулся в Аргентину.

К счастью, аргентинским болельщикам не пришлось долго ждать, чтобы снова увидеть одного из своих соотечественников за рулем болида Ф1. Также в 1999 году Гастон Маццакане получил должность тест-пилота в той же команде «Minardi», которая сделала его постоянным гонщиком в следующем сезоне. В свой первый год в премьер-классе Маццакан оправдал ожидания команды из Фаэнцы. Он финишировал восьмым на Гран-при Европы на Нюрбургринге, что, однако, на тот момент не принесло ни одного очка.

Во время Гран-при США он порой даже был на третьем месте. На подсыхающей трассе в Индианаполисе аргентинец несколько кругов выдерживал давление Мики Хаккинена, действующего двукратного чемпиона мира, несмотря на то, что у него все еще были промежуточные шины.

«Конечно, у него была возможность обогнать меня, но он этого не сделал, потому что я не допускал ошибок», — рассказал Маццакане. «В этом году я несколько раз чувствовал себя очень комфортно, но ситуация всегда менялась. Это не было особенно заметно в первой или последней гонке. Это как футболисты, которые в некоторые дни находятся в отличной форме, и все у них получается, потому что все становится на свои места. Это может случиться во время их дебюта или через пять лет».

В 2001 году, когда в его послужном списке было 17 гонок Ф1, все было готово для того, чтобы Маццакане продолжил карьеру в «Minardi». Но затем появилась возможность перейти в «Prost GP», команду, которая изначально обещала более высокие цели на предстоящий сезон.

«Это было очень заманчиво, как в спортивном плане, так и во всех других отношениях. Мы не выиграли бы ни одной гонки, но я думаю, что мы могли бы выбраться из задних мест и регулярно финишировать в первой десятке», — говорит Маццакане. «Но этого не произошло, потому что сначала проект был одним, а потом, к сожалению, все ухудшилось. Иногда случается обратное, но здесь не тот случай. Все было каким-то серым, и вместо ясного, красивого горизонта, появляющегося с течением месяцев, накатила темная буря, которая только усугубила все, и я был в центре событий».

Ситуация с «Prost GP», которая возникла в 1997 году в результате поглощения команды «Ligier» четырехкратным чемпионом мира Аленом Простом, с начала пятого сезона становилась все более сложной, особенно на экономическом уровне.

«Все шло достаточно хорошо до первой гонки в Мельбурне», — вспоминает Маццакане. «Но затем не было финансовой поддержки со стороны инвесторов, в том числе от Педро Диницы, в котором Ален Прост тогда нуждался для своей команды. Сезон только начался, и он только что завершил финансовую сделку с «Ferrari» на двигатели и коробки передач. Однако деньги, на которые он тогда рассчитывал от своих инвесторов для начала сезона, так и не поступили».

Маццакане вспоминает, что, когда начались проблемы, Прост изменился как в своем ежедневном взаимодействии с командой, так и в контакте с ним и другими членами команды.

«У меня с Простом были близкие отношения с самого начала. Меня приняли здорово», — говорит Маццакане. «Но когда у него начались трудности, проблем со мной и со всеми остальными стало больше. Он начал замыкаться в себе, изолироваться. Финансовые трудности давили на него тяжелым бременем, и все остальное стало для него непосильным. Вы можете сказать, когда кто-то хочет принять участие, но его мысли где-то в другом месте».

В разгар этой ситуации Маццакане попытался закрепиться в команде, где ему в качестве партнёра по команде пришлось соперничать с опытным Жаном Алези. Однако он боролся с множеством механических проблем, которые стали причиной его трех сходов в первых четырех гонках сезона.

«Возможно, я не использовал весь потенциал машины в квалификации», — говорит Гастон. «Просто дела шли не очень хорошо. Думаю, в гонке я мог бы быть намного более конкурентоспособным, но у меня не было такой возможности из-за механической надежности. У нас было много сходов, постоянно. Я выбыл в Австралии, Бразилии и Имоле. Единственная гонка, в которой я финишировал, была в Малайзии, под дождем – очень необычная гонка».

Михаэль Шумахер лидировал в чемпионате с преимуществом в шесть очков над Дэвидом Култхардом, который стал сильнейшим игроком «McLaren» в битве против чемпионов «Ferrari» в 2001 году. Формула-1 направилась на автодром Энцо и Дино Феррари, чтобы принять Гран-при Сан-Марино. Однако в то воскресенье середины апреля шоу принадлежало другому Шумахеру – Ральфу. На старте он переместился с третьего на первое место и доминировал в гонке, одержав свою первую победу в премьер-классе и принеся «Williams» первый триумф за четыре года. Култхард достиг второго места и поднялся на один уровень в общем зачете с Михаэлем Шумахером, который в тот день боролся с несколькими проблемами, пока не был вынужден сойти с дистанции на 24 круге из-за неисправности подвески на его «Ferrari F2001».

Всего через четыре круга после схода немца Маццакане также пришлось досрочно завершить гонку из-за отказа двигателя «Ferrari» в его машине Проста. Хотя это событие не оказало никакого влияния на гонку, оно ознаменовало исторический момент: это был последний раз, когда аргентинец принимал участие в Гран-при Формулы-1. С тех пор прошло более 20 лет.

Когда наступили выходные Гран-при Сан-Марино, первой на тот момент гонки сезона в Европе, Маццакане уже подозревал, что это может быть его последняя гонка: «Мой отец приехал в Имолу, мы провели эту гонку вместе, зная, что это был последний болид, на котором я ездил. Он приехал на две гонки: первый раз в Австралию, на моем дебюте за «Minardi», а затем на последнюю гонку. Мой дебют и мое прощание. Но мы подумали, что, возможно, это можно отложить.

В то время проводились тесты систем контроля тяги и проводились работы по электронике на 2002 год. Наша команда не была исключением, и на следующую неделю в Сильверстоуне были запланированы испытания такого типа. Во время гоночного уик-энда в Имоле меня попросили пилотировать тестовую машину, а после тестов в Сильверстоуне меня уволили».

Окончанием его сотрудничества с «Prost GP» стало письмом в квартиру, которую аргентинец снял в Париже в том же году, чтобы быть поближе к базе команды, и показать им свою готовность быть частью коллектива. После этого заявления аргентинец больше не контактировал с командой, даже лично с Аленом. «Больше со мной никто не разговаривал», — добавил Гастон.

Когда его мечта о Формуле-1 рухнула, Маццакане почувствовал себя вынужденным искать убежища в ближайшем кругу друзей в Аргентине – решение, которое он теперь считает неправильным. Однако пять месяцев спустя он поехал в Индианаполис, чтобы посмотреть Гран-при США.

«Речь шла о присутствии. Это не было похоже на то, что кто-то звонил мне, чтобы спросить, как у меня дела», — сказал Маццакане. «Я был со своими людьми, пытаясь снова найти свою точку опоры. Я тестировал машины, чтобы увидеть, где я могу снова принять участие. Чувствовал себя плохо, психологически я был очень подавлен. Но чтобы оставаться в бизнесе, нужно было быть в деле. Решение вернуться в Аргентину было ошибкой. Но мне нужны были мои люди, семья, друзья. В то время у меня не было никого, и это также привело к тому, что я опирался на семью и друзей».

На вопрос, считает ли он, что Педро Диниз, бразильский бывший гонщик Формулы-1 и инвестор команды Проста, сыграл роль в его уходе из команды из-за своей роли мажоритарного акционера, Маццакане не сомневается.

«Я верю в это, даже если мне никто этого не говорил», — сказал аргентинец. «Но я должен понимать это именно так. Бразилец должен был быть в команде, и именно это и произошло. Я ничего не сделал против кого-либо, но такие решения в области спортивной политики принимаются в гоночной команде».

После ухода Маццакане ситуация для команды Проста не улучшилась, и команда продолжила менять пилотов. Алези ушел из спорта, и после двенадцати гонок его заменил Хайнц-Харальд Френтцен. Вместо Бурти в трех последних гонках участвовал чех Томаш Энге. В начале 2002 года команда объявил о банкротстве. Консорциум во главе с британским предпринимателем Чарльзом Никерсоном, который был тесно связан с владельцем команды «Arrows» Томом Уолкиншоу, попытался приобрести активы команды, чтобы сохранить ее в Формуле-1.

Маццакане увидел в этом возможность вернуться в Формулу-1 и аргентинец захотел воспользоваться этим шансом: «То, что произошло, было безумием. Прост закрыл ворота завода и сказал: «Я хочу продать команду»».

Маццакане отправился в Лондон, чтобы подписать контракт, а затем в Малайзию, где вторая гонка сезона 2002 года прошла в Сепанге после начала сезона в Австралии. Команда надеялась там дебютировать, но все сложилось иначе.

«Я поехал в Малайзию, чтобы публично представиться команде, но из этого ничего не вышло», — говорит Маццакане. «Все это было очень странно. Я стоял там и ждал, чтобы меня сфотографировали. Все это было загадкой. Мне нечего было терять. Мне было все равно, кто сказал, что я сумасшедший или нет, кто меня критиковал или нет. Это была моя попытка. Если все пройдет хорошо, я буду на вершине. Вот и все, моя попытка реинтеграции».

Когда наконец стало ясно, что команда Никерсона и Уолкиншоу ни к чему не приведет, Маццакане увидел, что его шансы на возвращение исчерпаны: «На самом деле не было никаких дальнейших контактов ни с какой стороны. Время шло, приходили новые гонщики. Мой момент закончился».

Оглядываясь назад на несколько неспокойных месяцев на Гран-при Проста в 2001 году, можно логически подумать, что было ошибкой менять предположительно безопасный второй сезон в «Minardi» на то, что в итоге оказалось всего лишь четырьмя гонками и прощальным письмом Проста. Но Маццакане говорит, что возможность остаться в команде Фаэнцы не была столь однозначной после того, как она потеряла двигатели «Cosworth» на следующий год.

«Это был момент, который заставил меня задуматься: в декабре я подпишу контракт с командой, у которой нет двигателей? Все хорошо, мы друзья, семья», — сказал Маццакане. «Но с какими двигателями мы поедем? Стоит ли ждать? И смогут ли они? Не находите двигатели? Это меня волнует. Позже Пол Стоддарт пришел в «Minardi» и закупил двигатели «Asiatech». Это было уже после того, как я уже подписал контракт с Простом».

Спустя более 20 лет после последнего участия аргентинского гонщика в Формуле-1 он не чувствует обиды ни на свои решения, ни на тех, кто уволил его из команды. Даже Просту, с которым ему хотелось бы когда-нибудь снова встретиться.

«Мне хотелось бы поговорить с ним спустя столько лет, особенно для обмена воспоминаниями», — сказал Гастон. «На данном этапе моей жизни нет ни обвинений, ни критики. Прошло уже много лет. Мне бы хотелось заново пережить воспоминания, но я еще не имел такой возможности».

После того, как его время в Формуле-1 закончилось, Маццакане провел несколько лет вне гонок, пока ему не представилась возможность участвовать в серии Champ Car (теперь IndyCar) за рулем «Lola-Ford» из команды «Dale Coyne Racing».

«У команды не было гонщика, но у нее был полный бюджет. Им нужен был кто-то, кто будет пилотировать машину. Мой менеджер, который переехал в США и вел переговоры в Буэнос-Айрес, предложил мне взять на себя роль Тарсо Маркеса в команде», — говорит Маццакане.

Сегодня, в возрасте 49 лет, Маццакане продолжает активно участвовать в Turismo Carretera в Аргентине, самой важной гоночной серии страны, которая даже старше, чем Формула-1. Его отец в настоящее время является президентом Asociacion Corredores de Turismo Carretera.